Думаю, в школах слишком рано начинают вешать портреты.
Как себя помню, лица великих деятелей прошлого попадались мне постоянно. В кабинете математики меня встречали Пифагор, Эйлер и Ферма, литературы – Пушкин и Лермонтов со братией; химии – тоже с десяток малознакомых лиц. Указанные портреты поэтому всегда воспринимались как требуемый приличиями декоративный элемент, навроде обоев.
Сегодня, сидя в некоем математическом классе наблюдаючи за школьниками, заметил, что смотрю на лица давно усопших деятелей уже не со скепсисом, но с интересом. Каждое – так или иначе уникально, у каждого своё выражение, свои оттенки эмоций и жизненый путь за спиной. И очень занятно домысливать себе, как выглядел в быту тот же Пифагор – был ли он скрягой или замкнутым в себе фанатиком, рубаха-парнем или всеми уважаемым стариком.
Аккурат в подтверждение моей гипотезы один из школьников ткнул пальцем в несчастную Ковалевскую, и громко прошептал соседу: “Смотри, какая страшная рожа! Во бабища.”