В нейронной сети нашего мозга откуда-то возникает сознание.
Вот интересно – может ли человеческое общество считаться нейронной сетью? Они похожи: в обществе-сети люди-нейроны получают от друзей информацию, обрабатывают её и передают дальше. При этом обработка идёт параллельно и во всех направлениях сразу. Круг друзей каждого человека ограничен, и значит он получает лишь малую долю всей циркулирующей в сети информации. Но информация на выходе, которой он делится с друзьями, расходится широкими кругами, как волны от капли в пруду.
Я расскажу другу, он переделает по-своему, третьего это наведёт на мысли, четвёртому испортит настроение, на пятого он накричит, а тот со злости откроет антигравитацию. Частично это будет и моя вина. Как в анекдоте про вишнёвую косточку и поручика Ржевского. (далее)
Итак, общество – это социальная макро-сеть. Тут можно задать два вопроса.
Первый, не такой интересный: куда деваются выходные данные этой сети?
Второй, любопытнее: какие у нашей сети входные данные?
Человек, как и любое животное, исследует мир. Мозг обрабатывает зрение, слух, осязание, обоняние и вкус. Всё это потребовалось, поскольку человек живёт в быстро меняющемся мире. В особенности потому, что в этом мире у него полно соперников.
Человечество же не имеет конкурентов. Обстановка во внешнем мире статична: этого внешнего мира для нас практически не существует. Нужда в анализе перемен отсутствует.
Можно было бы сказать, что люди конкурируют сами с собой, но это не совсем так: люди конкурируют, как особи, но сеть всё равно остаётся одной. Ведь мы общаемся даже с малознакомыми людьми, а через шесть прыжков от нас наверняка полно наших заклятых врагов. Человеческую сеть сложно разбить на несвязные группы, хотя, конечно, возможно до некоторой степени.
Итак, откуда же сеть берёт входные данные? Вечный двигатель невозможен, и бесконечное переваривание одной и той же культуры кончится известно чем: в полном соответствии с гауссовым распределением сложных случайных величин культура замрёт у какой-то абстрактной константы матожидания. Шутки протухнут, а деревья перестанут быть зелёными.
И тем не менее, даже сейчас, через тысячи лет после появления человечества и через сотни лет после его становления, находятся произведения и слова, способные нас поразить. Конечно, каждое поколение удивляется заново, но ведь нельзя дважды удивиться одному и тому же. Значит, разброс значений ещё достаточно велик, чтобы удивлять нас всю жизнь.
Одно из двух: либо сеть так портит распределение, что оно становится и не гауссовым вовсе, либо сеть возмущается извне. В первом случае всё ясно: мы точно так же бредём в никуда, просто делаем это намного медленней, чем ожидалось. Рано или поздно мы всё равно станем средним арифметическим.
А если верен второй, кто готовит для нас еду, которую мы перевариваем?