Вопрос жизни, вселенной и так далее, звучит так: почему я такое унылое недоразумение?
Не будем превращаться в нытиков, напишу-ка что-нибудь хорошее, ночное.
Если бы вы выбирали между увлекательными приключениями и смыслом, что бы выбрали?
Что важнее – красота или логичность сцен?
Какая история вам больше по душе: с полётами в космос зайцем и гонками на машинах времени или без оных?
Кстати, вот вам гонки на машинах времени.
Четыре сверкающих автомобиля выстроились в ряд – вычищенные, надраенные до блеска в стёклах, десять раз проверенные и отлаженные. Гонщики стояли возле своих машин, похлопывая их по крышам – каждый в форме с полосами своего цвета. Синий, красный, зелёный и черный.
Судья высоко поднял торжественный стартовый флаг. Комментатор засуетился перед камерой:
– В эфире? Уважаемые телезрители! Уважаемые наблюдатели на стадионе. Уважаемые посетители сети интернет. Напоминаю, что через пять минут, через каких-то пять минут начнётся первая в истории человечества гонка на машинах времени. Пять ДеЛореанов, которые выстроились перед вами, – нет, простите, их четыре. Один из гонщиков отказался от битвы. Эти четыре ДеЛореана пронзят время и промчатся по ключевым точкам человеческой истории. Это – …
Корреспондент неопределённо взманул рукой. Со стороны могло показаться, что его палец указывает в пустоту, но на экранах телевизоров в этом месте возникло изображение: трибуна, а за ней щупленький человек средних лет с усиками.
– Гитлер! Вы все его, конечно, знаете. Великий диктатор двадцатого столетия. Встречайте, фюрер Гитлер – первый чекпоинт сегодняшней гонки. Четырём гонщикам нужно застрелить Гитлера и трёх его ближайших приспешников, во время их выступления в тридцать девятом году! Честь убить фюрера выпала, как мы уже сообщали, красному игроку, Джулио Фернандесу. Итак, первый чекпоинт – Гитлер. Апплодисменты Гитлеру!
За кадром раздались записанные апплодисменты. Виртуальная публика хлопала усатому гражданину, а тот бил кулаком и взмахивал рукой, гневаясь на трибуне.
– Второй чекпоинт – …
Картинка сменилась. Теперь вместо Гитлера появится пожилой дедуля с остатками седых волос и огромной курчавой бородой. Скрючившись в захламлённой комнате, дедуля вычерчивал что-то при свете свечи.
– Для многих из вас он станет открытием. Человек, которые предсказал большую часть изобретений смутного двадцатого века! Настоящий изобретатель вертолёта и великий художник, встречайте – Леонардо Да Винчи, гений, опередивший своё время. Посмотрите внимательно: именно в этот момент на ваших экранах Да Винчи делает наброски своей знаменитой Моны Лизы. Честь убить Да Винчи выпала, повторяем, зелёному игроку, Микелю Ангелосу! Остальным придётся удовольствоваться его помощниками. Апплодисменты Да Винчи и Микелю Ангелосу!
Раздались апплодисменты. Дедуля на картинке нахмурился, схватил набросок и разорвал его в клочья. Нервно теребя пальцами, он вскочил со стула и удалился вглубь комнаты.
– И наконец…
Корреспондент с улыбкой взмахнул ладонями, представляя последнюю картинку. На ней плечистые ребята в броне прибивали гвоздями к огромному кресту печального бородатого мужчину. Несколько человек в отдалении ломали руки, но не решались вступиться за жертву. Корреспондент взглянул в пустоту за своим плечом – у него-то картинки не было, – и пожал плечами, как бы разделяя со зрителем его негодование.
– Ужасные нравы были в Древнем Риме! Прибивать человека гвоздями, к кресту – как не стыдно. Наш последний чекпоинт, и, если позволите, гвоздь нашей программы – тот, о ком знают даже аборигены далёких Соломоновых Островов, человек, чьё имя помнят вот уже две тысячи лет, самый великий мужчина из когда-либо живших на Земле. Встречайте – сын плотника, простой парень из Назарета, Иисус Христос – на ваших экранах! Прямо сейчас его прибивают к позорному кресту, где ему предстоит висеть ещё много часов – а скоро вы услышите гром божий, он прозвучит ровно в момент начала гонки! С Иисусом Христом должен был расправиться чёрный гонщик, Богослав Кериотский, остальным полагалось расстрелять зрителей. Но!.. Внимание!..
Корреспондент наклонился к камере, заслоняя картинку на заднем плане. Там печальный мужчина морщился от боли, когда ему в руку вбивали гвоздь.
– Только сегодня и только сейчас в правила было внесено исключение. Минуту назад мне сообщили, повторяю, это эксклюзивная новость, что финал этого грандиозного шоу будет изменён. Иисуса Христа, Иисуса из Назарета разрешается убить – …
– Любому, кто первым доберётся до этого чекпоинта! Вы слышите? Любому! Это значит, что нам сегодня гарантировано потрясающее развлечение! Кто бы из гонщиков не финишировал первым, мы всё равно насладимся этой чудесной сценой! Убийство Иисуса Христа! Ещё пару лет назад это казалось невозможным!..
Оператор сделал жест рукой, и журналист спохватился:
– Да-да-да, уважаемые телезрители, пришло время прерываться. Захватывающее мгновение уже на носу. В этот момент все камеры мира, я могу без преувеличения сказать, все телекамеры смотрят на четырёх отважных мужчин возле машин времени. Через мгновения судья взмахнёт рукой – видите, он уже заносит руку, – и они помчатся в прошлое, быстрее, быстрее, а мы будем рядом с ними каждое мгновение этой увлекательной гонки.
– На всякий случай хотелось бы повторить, что ничего, внимание, ничего из происходящего не отразится на нашей реальности. Бояться нам совершенно нечего. Путешествия во времени прекрасно изучены, любые вносимые изменения отразятся лишь на последующих ветках времени, а нам с вами абсолютно ничего не грозит. Наше прошлое неизменно, и –
Оператор отчаянно замахал руками, и корреспондент остановился. Он доверительно улыбнулся и пожал плечами.
– …Простите, я вынужден прерваться. Секунды до старта. С вами был Валерий Конюхов, наслаждайтесь зрелищем.
Оператор опустил камеры. Торжественные звуки гимна планеты раздались над полем. Многомилионная толпа на стадионе вскочила в едином дружном порыве. Огромные часы над полем отсчитывали последние секунды, судья занёс руку, гонщики схватились за ручки дверей, готовясь немедленно сорваться с места.
И в этот момент…
…на поле…
…одна за другой, раздались три вспышки. Три прекрасных автомобиля вылетели из жёлтых разрывов, колёса их оставляли огонь на траве. Очертания их были гладки, а формы чудесны, они блестели в ярких лучах прожекторов. От них шёл дым. Из дверей рванулись три молодых человека – фиолетовый, рыжий и золотой, в обтягивающих костюмах. На ходу они целили аккуратными маленькими бластерами.
Судья начал опускать руку, полотнище взметнулось, но не дошло до конца траектории. Где-то в середине взмаха – чпок, чпок, чпок, – ему под сердце вошли три метких луча, пущенных золотым визитёром. Рука застыла и неловко упала, судья выронил флаг и рухнул на колени. Вместе с ним рухнули два других гонщика.
Оставшиеся двое хлопали глазами, ничего не понимая. Толпа на стадионе затихла, кто-то по инерции ещё прыгал и махал руками, другие присматривались из-за спин, не веря своим глазам. Рыжий, золотой и фиолетовый гости не теряли времени даром, они уже неслись обратно ко своим машинам, часто дыша. Из груди судьи хлынула кровь, он свалился, располосованный надвое. Выжившие гонщики прислонились к ДеЛореанам, а убитые сплозали на землю. Гости, тем временем, прыгнули в свои сверкающие машины и рванули с места, один за другим, вырывая колёсами траву и разбрасывая комья грязи. Сейчас же они исчезли в сполохах света.
Стадион затих.
Автоматическая система пожаротушения включилась под куполом и принялась заливать горящее поле. Там, где струи воды касались травы, поднимался обильный белый дым.
На огромном экране сверху Иисус из Назарета кривился, а кровь текла по его пальцам.
Несколько секунд ничего не происходило. Первым сориентировался комментатор, видимо в нём сыграл профессионализм. Испуганно оглянувшись, он щёлкнул пальцами. Оператор поднял камеру, и журналист заговорил, но теперь голос его был нервным:
– Прямое включение с гонки века. Произошла ужасная трагедия. Похоже, у нас тут… Мы… мы пока не можем сказать точно, что происходит, но судя по всему…
Он обернулся.
– Судя по всему… Вы знаете, я как-то растерян, я не могу сейчас сформулировать свои эмоции. Похоже, мы… похоже, нас…
В этот момент над полем раздался новый грохот и сверкнула ещё одна вспышка. На сей раз, в сполохах огня, выскочил огромный белый вэн. Он затормозил прямо посреди поля, задние дверцы его раскрылись, и оттуда выбежала целая команда людей – операторы, гримёры, стилисты, и, наконец, опрятный молодой человек с фирменной телевизионной улыбкой. Во мгновение он выпрямился и поправил галстук, а три оператора нацелили на него камеры. Один показал колечко пальцами. Молодой человек улыбнулся и поднял микрофон. Трибуны позади него начинали шуметь, но прибывшего это нисколько не волновало. Он говорил, и голос его громом разносился под куполом, передаваемый десятками портативных усилителей вэна.
– Мы находимся на стадионе века, в далёком две тысячи тридцать первом. Как мы видим, Лемак ведёт уже вторую точку подряд, его меткие выстрелы сразили замечательного судью наповал. Вы все стали свидетями этой неподражаемой сцены. Выстрел, ещё выстрел, удивление и боль на лице мужчины – и упавший флаг, разжавшиеся пальцы. А Лемак-то, Лемак! Вы видели это? Ни секунды промедления.
Молодой человек доверительно улыбнулся всем трём камерам сразу, не обращая внимания на гул и панику за своей спиной:
– Как он шёл! Нет, как он шёл!…
Судья высоко поднял торжественный стартовый флаг. Комментатор засуетился перед камерой:
– В эфире? Уважаемые телезрители! Уважаемые наблюдатели на стадионе. Уважаемые посетители сети интернет. Напоминаю, что через пять минут, через каких-то пять минут начнётся первая в истории человечества гонка на машинах времени. Пять ДеЛореанов, которые выстроились перед вами, – нет, простите, их четыре. Один из гонщиков отказался от битвы. Эти четыре ДеЛореана пронзят время и промчатся по ключевым точкам человеческой истории. Это – …
Корреспондент неопределённо взманул рукой. Со стороны могло показаться, что его палец указывает в пустоту, но на экранах телевизоров в этом месте возникло изображение: трибуна, а за ней щупленький человек средних лет с усиками.
– Гитлер! Вы все его, конечно, знаете. Великий диктатор двадцатого столетия. Встречайте, фюрер Гитлер – первый чекпоинт сегодняшней гонки. Четырём гонщикам нужно застрелить Гитлера и трёх его ближайших приспешников, во время их выступления в тридцать девятом году! Честь убить фюрера выпала, как мы уже сообщали, красному игроку, Джулио Фернандесу. Итак, первый чекпоинт – Гитлер. Апплодисменты Гитлеру!
За кадром раздались записанные апплодисменты. Виртуальная публика хлопала усатому гражданину, а тот бил кулаком и взмахивал рукой, гневаясь на трибуне.
– Второй чекпоинт – …
Картинка сменилась. Теперь вместо Гитлера появится пожилой дедуля с остатками седых волос и огромной курчавой бородой. Скрючившись в захламлённой комнате, дедуля вычерчивал что-то при свете свечи.
– Для многих из вас он станет открытием. Человек, которые предсказал большую часть изобретений смутного двадцатого века! Настоящий изобретатель вертолёта и великий художник, встречайте – Леонардо Да Винчи, гений, опередивший своё время. Посмотрите внимательно: именно в этот момент на ваших экранах Да Винчи делает наброски своей знаменитой Моны Лизы. Честь убить Да Винчи выпала, повторяем, зелёному игроку, Микелю Ангелосу! Остальным придётся удовольствоваться его помощниками. Апплодисменты Да Винчи и Микелю Ангелосу!
Раздались апплодисменты. Дедуля на картинке нахмурился, схватил набросок и разорвал его в клочья. Нервно теребя пальцами, он вскочил со стула и удалился вглубь комнаты.
– И наконец…
Корреспондент с улыбкой взмахнул ладонями, представляя последнюю картинку. На ней плечистые ребята в броне прибивали гвоздями к огромному кресту печального бородатого мужчину. Несколько человек в отдалении ломали руки, но не решались вступиться за жертву. Корреспондент взглянул в пустоту за своим плечом – у него-то картинки не было, – и пожал плечами, как бы разделяя со зрителем его негодование.
– Ужасные нравы были в Древнем Риме! Прибивать человека гвоздями, к кресту – как не стыдно. Наш последний чекпоинт, и, если позволите, гвоздь нашей программы – тот, о ком знают даже аборигены далёких Соломоновых Островов, человек, чьё имя помнят вот уже две тысячи лет, самый великий мужчина из когда-либо живших на Земле. Встречайте – сын плотника, простой парень из Назарета, Иисус Христос – на ваших экранах! Прямо сейчас его прибивают к позорному кресту, где ему предстоит висеть ещё много часов – а скоро вы услышите гром божий, он прозвучит ровно в момент начала гонки! С Иисусом Христом должен был расправиться чёрный гонщик, Богослав Кериотский, остальным полагалось расстрелять зрителей. Но!.. Внимание!..
Корреспондент наклонился к камере, заслоняя картинку на заднем плане. Там печальный мужчина морщился от боли, когда ему в руку вбивали гвоздь.
– Только сегодня и только сейчас в правила было внесено исключение. Минуту назад мне сообщили, повторяю, это эксклюзивная новость, что финал этого грандиозного шоу будет изменён. Иисуса Христа, Иисуса из Назарета разрешается убить – …
– Любому, кто первым доберётся до этого чекпоинта! Вы слышите? Любому! Это значит, что нам сегодня гарантировано потрясающее развлечение! Кто бы из гонщиков не финишировал первым, мы всё равно насладимся этой чудесной сценой! Убийство Иисуса Христа! Ещё пару лет назад это казалось невозможным!..
Оператор сделал жест рукой, и журналист спохватился:
– Да-да-да, уважаемые телезрители, пришло время прерываться. Захватывающее мгновение уже на носу. В этот момент все камеры мира, я могу без преувеличения сказать, все телекамеры смотрят на четырёх отважных мужчин возле машин времени. Через мгновения судья взмахнёт рукой – видите, он уже заносит руку, – и они помчатся в прошлое, быстрее, быстрее, а мы будем рядом с ними каждое мгновение этой увлекательной гонки.
– На всякий случай хотелось бы повторить, что ничего, внимание, ничего из происходящего не отразится на нашей реальности. Бояться нам совершенно нечего. Путешествия во времени прекрасно изучены, любые вносимые изменения отразятся лишь на последующих ветках времени, а нам с вами абсолютно ничего не грозит. Наше прошлое неизменно, и –
Оператор отчаянно замахал руками, и корреспондент остановился. Он доверительно улыбнулся и пожал плечами.
– …Простите, я вынужден прерваться. Секунды до старта. С вами был Валерий Конюхов, наслаждайтесь зрелищем.
Оператор опустил камеры. Торжественные звуки гимна планеты раздались над полем. Многомилионная толпа на стадионе вскочила в едином дружном порыве. Огромные часы над полем отсчитывали последние секунды, судья занёс руку, гонщики схватились за ручки дверей, готовясь немедленно сорваться с места.
И в этот момент…
…на поле…
…одна за другой, раздались три вспышки. Три прекрасных автомобиля вылетели из жёлтых разрывов, колёса их оставляли огонь на траве. Очертания их были гладки, а формы чудесны, они блестели в ярких лучах прожекторов. От них шёл дым. Из дверей рванулись три молодых человека – фиолетовый, рыжий и золотой, в обтягивающих костюмах. На ходу они целили аккуратными маленькими бластерами.
Судья начал опускать руку, полотнище взметнулось, но не дошло до конца траектории. Где-то в середине взмаха – чпок, чпок, чпок, – ему под сердце вошли три метких луча, пущенных золотым визитёром. Рука застыла и неловко упала, судья выронил флаг и рухнул на колени. Вместе с ним рухнули два других гонщика.
Оставшиеся двое хлопали глазами, ничего не понимая. Толпа на стадионе затихла, кто-то по инерции ещё прыгал и махал руками, другие присматривались из-за спин, не веря своим глазам. Рыжий, золотой и фиолетовый гости не теряли времени даром, они уже неслись обратно ко своим машинам, часто дыша. Из груди судьи хлынула кровь, он свалился, располосованный надвое. Выжившие гонщики прислонились к ДеЛореанам, а убитые сплозали на землю. Гости, тем временем, прыгнули в свои сверкающие машины и рванули с места, один за другим, вырывая колёсами траву и разбрасывая комья грязи. Сейчас же они исчезли в сполохах света.
Стадион затих.
Автоматическая система пожаротушения включилась под куполом и принялась заливать горящее поле. Там, где струи воды касались травы, поднимался обильный белый дым.
На огромном экране сверху Иисус из Назарета кривился, а кровь текла по его пальцам.
Несколько секунд ничего не происходило. Первым сориентировался комментатор, видимо в нём сыграл профессионализм. Испуганно оглянувшись, он щёлкнул пальцами. Оператор поднял камеру, и журналист заговорил, но теперь голос его был нервным:
– Прямое включение с гонки века. Произошла ужасная трагедия. Похоже, у нас тут… Мы… мы пока не можем сказать точно, что происходит, но судя по всему…
Он обернулся.
– Судя по всему… Вы знаете, я как-то растерян, я не могу сейчас сформулировать свои эмоции. Похоже, мы… похоже, нас…
В этот момент над полем раздался новый грохот и сверкнула ещё одна вспышка. На сей раз, в сполохах огня, выскочил огромный белый вэн. Он затормозил прямо посреди поля, задние дверцы его раскрылись, и оттуда выбежала целая команда людей – операторы, гримёры, стилисты, и, наконец, опрятный молодой человек с фирменной телевизионной улыбкой. Во мгновение он выпрямился и поправил галстук, а три оператора нацелили на него камеры. Один показал колечко пальцами. Молодой человек улыбнулся и поднял микрофон. Трибуны позади него начинали шуметь, но прибывшего это нисколько не волновало. Он говорил, и голос его громом разносился под куполом, передаваемый десятками портативных усилителей вэна.
– Мы находимся на стадионе века, в далёком две тысячи тридцать первом. Как мы видим, Лемак ведёт уже вторую точку подряд, его меткие выстрелы сразили замечательного судью наповал. Вы все стали свидетями этой неподражаемой сцены. Выстрел, ещё выстрел, удивление и боль на лице мужчины – и упавший флаг, разжавшиеся пальцы. А Лемак-то, Лемак! Вы видели это? Ни секунды промедления.
Молодой человек доверительно улыбнулся всем трём камерам сразу, не обращая внимания на гул и панику за своей спиной:
– Как он шёл! Нет, как он шёл!…
Я сейчас помру. Серьёзно. У меня кружится голова, колет руки и затылок, четыре часа ночи на будильнике, пока я дописывал последние абзацы, мне приходилось постоянно вскакивать и прыгать, а также разминать руки, поскольку они отказываются работать. Пальцы не двигаются. Недосып + десяток чашек кофе + чёрт знает что ещё. Вышеизложенное сочинялось на ходу, не проверялось, не обдумывалось, не перечитывалось, и высосано из слов “гонки на машинах времени”. Больше ничего. Если окажется, что получилось унылое непотребство, сильно не злитесь. Всё, я ушёл спать.