Боэций обращается к другу во вступлении к “Теологическим трактатам”:
Вот почему пишу я сжатым и кратким слогом и обозначаю новыми, неизвестными словами все, почерпнутое мною из сокровенных учений философии: пусть только мне и тебе, если обратишь ты когда-нибудь свой взор к этим строкам, будет понятен их смысл.
Да, Боэций! У тебя получилось!
Тем самым мы избавимся от лишних читателей: не в силах понять здесь что-либо, они покажут себя недостойными подобного чтения.
Жалко, что на свете нет какого-нибудь фонда неистраченной жизни. Чтоб все, кто решил вскрыть вены или броситься под поезд, могли отдать туда непрожитые годы, а их потом дарили желающим.
Полно бы нашлось.
Почему-то на свете дофига людей, пишущих фики. Откуда? В смысле, если сочиняется про других героев, то можно ведь сочинить и про своих? На худой конец, выдернуть героя из сеттинга, дать ему другое имя – и вот тебе готова новая книга.
Тем не менее, пишущих фики куда больше, чем пишущих книги. В разы больше.
Второй гораздо лучше, хотя никаких подтекстов не содержит.
Все Госели собрались в гостинной. Последним появился Госель-старший. Он отсутствовал так долго, что Велиогор уже собирался начинать без него.
– Послушайте! У меня новости! – воскликнул Иероним Госель прямо с порога, но сыщик остановил его рукой.
– Новости мне ни к чему, – сказал он, – Я уже раскрыл это дело. Слушайте, я изложу вам, как происходили события.
И он рассказал отцу и трём братьям, что случилось с бокалами во время званного вечера.
– С самого начала мне было ясно, что кто-то из братьев врёт, – говорил Велиогор Дубняк, – Ведь ключа к комнате не было ни у кого, кроме вас и трёх ваших сыновей. Вряд ли вы украли бы собственный бокал, значит – виноват один из них. Но кто же?
Изучив комнату, я нашёл три улики, которые свидетельствуют, что комнату посетил каждый из трёх братьев. Но злополучный бокал был только один, и украсть его мог лишь первый брат. Два оставшихся заметили бы пропажу бокала и сразу же ретировались бы.
Однако что же мы видим? Один из братьев написал в этой комнате письмо, что потребовало от него известной усидчивости. Другой принёс туда подарок, что получил лишь под самый конец праздника. Третий бросил платок в самом дальнем углу, куда нельзя попасть, если не слоняешься по комнате бесцельно. Значит, все трое провели в комнате достаточно долгое время, что было бы невозможно, если бы бокал украл только один из них.
Отбросим невозможное, и останется только истина. Друзья мои, вот решение этого дела: все три брата, в сговоре, проникли в отцовскую комнату и украли бокал.
– Но постойте же! – начал Иероним Госель, поднимая руку, однако тут три брата вскочили, и начали наперебой признаваться в краже.
– Это я виноват! – говорил старший брат, – Я не знал, что это за бокалы, увидел бокал покойной маменьки, и решил взять его на память. Мне никто не сказал, что это так важно! А подарок младшенькому я забыл нечаянно, всё утро его ищу!
– Я во всём виноват! – ругался средний брат, – Я стащил этот бокал потому, что Александра на него смотрела! Думал, это её любимый бокал! Братья тут не при чём. И платок старшего я впопыхах выронил, дурная голова.
– Боюсь, во всём виноват я, – безразлично сообщил младший брат, – Мне ужасно хотелось выпить, я заглянул внутрь, а там стоял этот бокал, – ну я и ушёл с ним. Сознаться было стыдно, а вина вся моя. И записку среднего я обронил. Вот и доверяй мне после этого корреспонденцию.
Тут все трое поняли, что противоречат друг другу. Наперебой они стали каждый доказывать другим, что вором был именно он:
– Бокал покойной маменьки был совсем другой! – убеждал средний старшего, – Я уж точно знаю: это не тот, что понравился Александре!
– Не могли вы взять моего бокала, потому, что я из него пил, – сообщал им младший, – И чувствую себя теперь препогано, это факт объективный.
– По-моему, вы ошибаетесь: бокал мой и до сих пор у меня стоит! – восклицал старший.
Великий сыщик изумлённо смотрел то на одного, то на другого.
– Но постойте, – наконец, воскликнул он, – Сойдитесь уже на чём-нибудь. Кто же из вас, всё-таки, украл этот чёртов брильянт?
– Какой брильянт? – спросили братья хором.
– Брильянта там не было. Когда я вошёл, было только три бокала, – сказал старший.
– Два, – поправил средний.
– Единственный был, – заявил младший.
Великий сыщик поднял руку, чтобы задумчиво подёргать ус, но тут слово взял давно пытавшийся высказаться глава семьи, Иероним Госель.
– Да послушайте же меня наконец! – воскликнул он, – Вся паника из-за пустяка. Только что обнаружилось: бокал с брильянтом просто забыли достать из сейфа!
Недоразумение мигом прояснилось. Каждый из братьев взял себе по обычному бокалу, и каждый считал, что именно из-за его драгоценности поднят был переполох. Тем временем, настоящее сокровище никогда и не покидало сейфа.
Вечером, после торжественного ужина в честь раскрытия дела, Велиогор Дубняк покинул дом Госелей, увозя с собой записки об ещё одном успехе в своей карьере великого сыщика.
Всё к тому же конкурсу, о каком писал раньше, сделал ещё два рассказа. Тема у обоих – “Кто украл сокровище”. Жанр – детектив. Шуточный 
Первый мне не очень нравится, хотя и содержит, как будто бы, подтекст.
Поблагодарив старика, Велиогор спустился в казну. Там его ждал король Артемий Третий. Завидев сыщика, он принялся допрашивать его, бегая вокруг и тревожно воздевая руки.
– Вы нашли их? Вы нашли? – спрашивал он, преданно заглядывая сыщику в глаза, – Уже напали на след?
– Боюсь, найти похитителей будет не так просто, – неохотно произнёс следователь, – Но в одном я могу вас утешить, господин король.
– Можете? В чём же? – обрадовался король.
– Я знаю, как украли ваши деньги. – Велиогор сделал паузу, а потом произнёс негромко, но угрожающе: – В полу подкоп!
Король и сынок подскочили в ужасе.
– Не может быть! О боже мой! – заголосили они. Велиогор прошёл в казну, одолжил у кого-то швабру, и принялся простукивать камни в полу. Через минуту нужное место было найдено. На очередной удар раздался звонкий стук, камень выворотили, и под ним разглядели чёрный, уходящий под землю тоннель.
– Господи, какой кошмар! – воскликнул король, – Но лаз такой узенький, как злодеи вытащили за ночь всё золото?
Великий сыщик довольно улыбнулся. И на этот вопрос у него был готов ответ.
– Разобраться в этом несложно, – ответил он, – Уверен, если мы поищем, то найдём поблизости что-нибудь, похожее на сдутый бычий пузырь…
И действительно, в двух шагах от лаза на полу ямы обнаружилась огромная, тонкая оболочка, склеенная из мягкого прозрачного материала.
– Надутая, она занимала большую часть ямы, – объяснял Велиогор королю и его сыну, – а сверху была присыпана монетами. Каждую ночь воры выносили мешок золота и надували пузырь ещё на каплю, чтобы убыток был незаметен.
– Какое коварство! – воскликнул сын короля, Артемий Четвёртый.
– Какая подлость! – вторил ему папа, – Но скажите, откуда вы всё это знаете?
Сыщик довольно усмехнулся.
– Всё просто, – сказал он, – я пользуюсь широко известным методом исключения гипотез. Многие сыщики практикуют его. Достаточно исключить невозможное, и оставшееся, как бы невероятно оно не было, окажется правдой. Проникнуть в казну через стены или вход было нельзя, значит – совершён подкоп.
– А как же вы догадались про бычий пузырь? – восхищённо спросил принц, не спуская глаз с кумира.
– Ещё проще! Золото не могли вынести за ночь, значит – выносили по частям. Никто не заметил, значит – чем-то подменяли, а что можно уничтожить быстрее, чем надутый бычий пузырь?
Отец и сын закивали головами, соглашаясь с рассуждениями Велиогора.
– Как умно и просто! – сказал мальчик.
– Все фокусы кажутся простыми, когда их объяснишь, – пожал плечами сыщик, – Мастерство в том, чтобы догадаться до них самостоятельно.
– Но тогда, – сказал король, – получается, воров уже не поймать?
Велиогор Дубняк печально кивнул головой.
– Увы это практически невозможно. Воры совсем не оставили следов, и если только не случится чуда, выйти на их след не удастся.
– Значит, всё-таки налог, – пробормотал король, делая печальную мину.
Вечером великий сыщик уезжал из замка. Несмотря на то, что преступники не были пойманы, его провожали как победителя – в конце концов, он выяснил хотя бы способ кражи. К тому же, не каждый знал о результатах расследования. Многие из тех, кто встречался у него на пути, с надеждой спрашивали:
– Ну как?
– Увы, – отвечал великий сыщик, – кража раскрыта, но преступников уже не поймать.
– Значит, новые поборы, – тут же мрачнели крестьяне, и спешили сообщать родным и знакомым.
А ночью в тронной зале отец и сын Артемии со счастливым видом обсуждали произошедшее.
– Слава богу, всё сошло с рук, – говорил отец, – Когда он допрашивал начальника стражи, я уж думал – догадается.
– Глупости, папа! – отвечал сын, – Эти сыщики все такие, я про них кучу книжек читал. Принцип исключения, все дела. Достаточно было подговорить охранников и подсунуть бычий пузырь, как уже всё – расщёлкал дело!
– Ну и подкоп ещё, – сказал король.
– Подкоп тоже, – согласился сын, – Хорошо мы с тобой придумали. Если б не слово сыщика, крестьяне бы ввек не поверили в кражу. Свергли бы нас к чёрту за растрату, и не посмотрели бы, что династия. А так – снесут и не пикнут. Ловко вышло!
– Ещё как ловко, – радовался король, слушая его с гордостью, – В папу растёшь!
– Сам в себя расту, – спорил сын.
Тем временем великий сыщик Велиогор Дубняк трясся в карете и поздравлял себя с успешно раскрытым делом.
С запозданием на месяц. Только самое необычное.
Крейсер Аврора утром.
Здание какое-то рядом с ним.
Брат ворует якорь.
Статуя негодуэ.
Рыбу удят.
Нажмите кнопку, получите Десу.
Как скажете!
“Т-Туристы!” – с яростью думает сейчас половина водителей.
В Питере всюду вот эти забавные светофоры с часиками.
Птицы.
Йо, чуваки.
Казанский собор закрыт, понаехали тут.
Музей восковых фигур.
Кронштадт.
И ещё.
И ещё. (Брат с сестрой на заднем плане).
Вот.
Почему-то ужасно хочется в следующий приезд в Питер покататься по городу на велосипеде. Представляю себе, как буду ездить по всем этим набережным, по стрелке, всюду – прямо не терпится
Вообще я велосипед-фрик.
Иногда студия Лебедева делает скучные сайты, но вот это – просто улёт мозгов.
Гораздо больше понравилось, чем прочее у Достоевского. Написана эта книга была практически на заре его литературной карьеры – в сорок с копейками лет, все крупные произведения появятся гораздо позже. Видно, что руку Достоевский ещё не набил – можно найти недочёты. Но более известные произведения ужасно сухи! Даже сквозь “Идиота” приходится продираться усилием воли, а “Бесы” или “Подросток” – это вообще бурелом.
“Униженные и оскорблённые”, напротив, живая и интересная книга. Побочных историй, расцветающих страницами лирических отступлений, почти нет: сюжетов только два, и оба переплетены. Один – про Наташу – мне показался скучноватым, другой – про старика и всё дальнейшее – наоборот, очень интересным. Ради него и читал.
– Говоришь, твоя машинка может изменять память? – воскликнул я, – Докажи! Измени память мне! Заставь меня верить в какой-нибудь абсурд, например, что я не десантировался в этот ресторан на парашюте с самолёта, полного террористов, а приехал на мет… ме… о чёрт.