Постоял у дома на морозе с мобильником. Пусто, темно, два дворника скребут лопатами и грустно смотрят на перформанс.
Один раз во дворах кто-то оппозиционно заорал.
Потом мобильник сел. На морозе мобильник садится за 5 минут. Сбегал за фонарём.
Обошёл весь квартал. Где у нескольких домов очевидный двор, там люди собирались. Видел даже целую семью с фонариками. Другие светили фарами машины, у них тоже сел мобильник (трогательно меня поблагодарили за то, что я вышел, а я их – забыл). В общем, народу меньше, чем могло бы быть, и главный результат получился не в горизонтальных связях, а в практике каждому в одиночку делать ерунду.
Один раз во дворах кто-то оппозиционно заорал.
Потом мобильник сел. На морозе мобильник садится за 5 минут. Сбегал за фонарём.
Обошёл весь квартал. Где у нескольких домов очевидный двор, там люди собирались. Видел даже целую семью с фонариками. Другие светили фарами машины, у них тоже сел мобильник (трогательно меня поблагодарили за то, что я вышел, а я их – забыл). В общем, народу меньше, чем могло бы быть, и главный результат получился не в горизонтальных связях, а в практике каждому в одиночку делать ерунду.
Спрашиваю у продавца:
– А унылое пакетированое вино у вас есть?
– Что-что?
– Унылое пакетированое вино. На глинтвейн.
Продавец отвечает конём:
– А паспорт ваш можно посмотреть?