void

Наш домашний проводной телефон подобен тем, что стоят в администрациях президентов. На таких не бывает дисков, они существуют для единственной цели: когда счёт идёт на секунды и ядерные ракеты уже взлетают из шахт, властные руки снимают трубку, голос произносит “Отставить” или “Остановить удар”.
На нашем кнопки набора есть. Но они не нужны. Потому, что по нему никто не звонит. И на него никто не звонит. За одним исключением.
Время от времени, когда красное зарево озаряет землю, когда Марс входит в фазу войны и стрелки индикаторов нейтрино по всей планете зашкаливает, а учёные испуганно поднимают глаза от своих адронных коллайдеров, где-то глубоко в бункере почти в полной темноте пожилая женщина, чей голос я уже хорошо знаю, откладывает стакан виски с содовой, протягивает руку к слепому телефону без диска, снимает трубку, дожидается, когда кто-нибудь в нашей квартире ответит, и спрашивает:
– Алло, это поликлиника?
– Нет, – отвечаю я, – Это не поликлиника. Вы снова ошиблись номером.
И поток нейтрино идёт на спад, красное зарево тухнет, ядерные ракеты прячутся обратно в шахты, и только тень проносится над землёй, люди ёжатся на её пути, а детям снятся плохие сны – проносится мимо.
Это ещё не поликлиника, женщина.
Не в этот раз.