void

Недавно умер Реймонд Смальян, автор некоторых загадок про правдивцев и лжецов, которые знает любой мехматянин.

Читая о нём, я нашёл забавный диалог между богом и человеком, где последний недоволен, что ему дали свободу воли. “Я её не просил! Не в моей воле было получать свободу воли”. Смешной и неглупый текст, хоть и легко придумать, как стоило отвечать на месте человека.

(Есть ещё другой весёлый разговор — с инженером, который построил машину, точно узнающую чужие чувства)

Заинтересовавшись, я прочёл всю книжку, из которой взята глава — “Дао безмолвно” (The Tao is Silent). Это пересказ кое-каких идей даосизма с точки зрения западного учёного, который ими увлёкся. Даже просто эссе на эту тему.

Но, увы! Точка зрения западного учёного никак не помогла даосизму, он остался для меня таким же пустым звуком, как был. (Такое определение дао могло бы понравиться Смальяну!)

Легко возразить на всю ерунду, которую Смальян пишет, но не буду занудой. Вот отсутствие занудства это одна хорошая вещь в этой книге:

Однажды дзен-мастер спросил ученика:
– У меня есть трость и всё-таки её нет. Как это?
– Не знаю, – сказал ученик.
– А ты пойми.
– Я не могу, – подумав, сказал ученик, – Может быть, она есть в каком-то одном смысле, а нет её в каком-то другом?
– Нет! – воскликнул дзен-мастер, – Трость есть и её нет совершенно в одном и том же смысле. Скажи, как это возможно?
– Да пошло всё к чёрту! Мне этого не понять! – воскликнул тогда ученик, бросил занятия и ушёл.
Пятнадцать лет он скитался по земле, занимаясь другими делами, и всё же загадки бытия мучали его. Через пятнадцать лет он вновь нашёл того же мастера и сказал:
– Столько лет я скитался, и не могу простить себе, что не узнал ответа. Скажи же, как это — что трость есть, и всё-таки её нет?
– Это я тебя такое спросил? – удивился дзен-мастер, – Господи, что за бред.

Прочёл “Франкеншейтна”. Это ж надо было так перевернуть книгу с ног на голову, чтобы из неё сделать тот сюжет, который обычно с ней связывают!

В кино и в расхожем представлении рассказ обычно о злобном чудовище, лишёном всякой человечности, о том, как просчитался его создатель, вдохнув в материю жизнь, но не вдохнув души. И как он боролся с бездушной тварью, чтобы устранить свой просчёт.

А книга, наоборот, о человеческих чувствах: Франкенштейн создал монстра и от отвращения бросил его. Монстр сбежал и жил своей жизнью, о которой рассказывает много глав – был великодушным и гуманным и мечтал подружиться с людьми, но все испытывали к нему отвращение. Его душа страдала. В конце концов, он обвинил создателя в своём одиночестве и только тогда начал делать зло, желая помучать его так же, как мучался сам.

Все его поступки были сознательными, никакая “чудовищная натура” им не овладевала, никого он не просил “убей меня, пока во мне ещё остаётся что-то человеческое”. Монстр Франкенштейна – самый обычный персонаж книги, просто уродливый, сильный и несчастный.

Это совсем другая история, тёмный вариант “Красавицы и чудовища”: рассказ об одиночестве и отсутствии сострадания, и к чему оно приводит, а не о “бездушной жестокой твари, которую создатель сделал, не подумав”.