void

Четыре сверкающих автомобиля выстроились в ряд – вычищенные, надраенные до блеска в стёклах, десять раз проверенные и отлаженные. Гонщики стояли возле своих машин, похлопывая их по крышам – каждый в форме с полосами своего цвета. Синий, красный, зелёный и черный.
Судья высоко поднял торжественный стартовый флаг. Комментатор засуетился перед камерой:
– В эфире? Уважаемые телезрители! Уважаемые наблюдатели на стадионе. Уважаемые посетители сети интернет. Напоминаю, что через пять минут, через каких-то пять минут начнётся первая в истории человечества гонка на машинах времени. Пять ДеЛореанов, которые выстроились перед вами, – нет, простите, их четыре. Один из гонщиков отказался от битвы. Эти четыре ДеЛореана пронзят время и промчатся по ключевым точкам человеческой истории. Это – …
Корреспондент неопределённо взманул рукой. Со стороны могло показаться, что его палец указывает в пустоту, но на экранах телевизоров в этом месте возникло изображение: трибуна, а за ней щупленький человек средних лет с усиками.
– Гитлер! Вы все его, конечно, знаете. Великий диктатор двадцатого столетия. Встречайте, фюрер Гитлер – первый чекпоинт сегодняшней гонки. Четырём гонщикам нужно застрелить Гитлера и трёх его ближайших приспешников, во время их выступления в тридцать девятом году! Честь убить фюрера выпала, как мы уже сообщали, красному игроку, Джулио Фернандесу. Итак, первый чекпоинт – Гитлер. Апплодисменты Гитлеру!
За кадром раздались записанные апплодисменты. Виртуальная публика хлопала усатому гражданину, а тот бил кулаком и взмахивал рукой, гневаясь на трибуне.
– Второй чекпоинт – …
Картинка сменилась. Теперь вместо Гитлера появится пожилой дедуля с остатками седых волос и огромной курчавой бородой. Скрючившись в захламлённой комнате, дедуля вычерчивал что-то при свете свечи.
– Для многих из вас он станет открытием. Человек, которые предсказал большую часть изобретений смутного двадцатого века! Настоящий изобретатель вертолёта и великий художник, встречайте – Леонардо Да Винчи, гений, опередивший своё время. Посмотрите внимательно: именно в этот момент на ваших экранах Да Винчи делает наброски своей знаменитой Моны Лизы. Честь убить Да Винчи выпала, повторяем, зелёному игроку, Микелю Ангелосу! Остальным придётся удовольствоваться его помощниками. Апплодисменты Да Винчи и Микелю Ангелосу!
Раздались апплодисменты. Дедуля на картинке нахмурился, схватил набросок и разорвал его в клочья. Нервно теребя пальцами, он вскочил со стула и удалился вглубь комнаты.
– И наконец…
Корреспондент с улыбкой взмахнул ладонями, представляя последнюю картинку. На ней плечистые ребята в броне прибивали гвоздями к огромному кресту печального бородатого мужчину. Несколько человек в отдалении ломали руки, но не решались вступиться за жертву. Корреспондент взглянул в пустоту за своим плечом – у него-то картинки не было, – и пожал плечами, как бы разделяя со зрителем его негодование.
– Ужасные нравы были в Древнем Риме! Прибивать человека гвоздями, к кресту – как не стыдно. Наш последний чекпоинт, и, если позволите, гвоздь нашей программы – тот, о ком знают даже аборигены далёких Соломоновых Островов, человек, чьё имя помнят вот уже две тысячи лет, самый великий мужчина из когда-либо живших на Земле. Встречайте – сын плотника, простой парень из Назарета, Иисус Христос – на ваших экранах! Прямо сейчас его прибивают к позорному кресту, где ему предстоит висеть ещё много часов – а скоро вы услышите гром божий, он прозвучит ровно в момент начала гонки! С Иисусом Христом должен был расправиться чёрный гонщик, Богослав Кериотский, остальным полагалось расстрелять зрителей. Но!.. Внимание!..
Корреспондент наклонился к камере, заслоняя картинку на заднем плане. Там печальный мужчина морщился от боли, когда ему в руку вбивали гвоздь.
– Только сегодня и только сейчас в правила было внесено исключение. Минуту назад мне сообщили, повторяю, это эксклюзивная новость, что финал этого грандиозного шоу будет изменён. Иисуса Христа, Иисуса из Назарета разрешается убить – …
– Любому, кто первым доберётся до этого чекпоинта! Вы слышите? Любому! Это значит, что нам сегодня гарантировано потрясающее развлечение! Кто бы из гонщиков не финишировал первым, мы всё равно насладимся этой чудесной сценой! Убийство Иисуса Христа! Ещё пару лет назад это казалось невозможным!..
Оператор сделал жест рукой, и журналист спохватился:
– Да-да-да, уважаемые телезрители, пришло время прерываться. Захватывающее мгновение уже на носу. В этот момент все камеры мира, я могу без преувеличения сказать, все телекамеры смотрят на четырёх отважных мужчин возле машин времени. Через мгновения судья взмахнёт рукой – видите, он уже заносит руку, – и они помчатся в прошлое, быстрее, быстрее, а мы будем рядом с ними каждое мгновение этой увлекательной гонки.
– На всякий случай хотелось бы повторить, что ничего, внимание, ничего из происходящего не отразится на нашей реальности. Бояться нам совершенно нечего. Путешествия во времени прекрасно изучены, любые вносимые изменения отразятся лишь на последующих ветках времени, а нам с вами абсолютно ничего не грозит. Наше прошлое неизменно, и –
Оператор отчаянно замахал руками, и корреспондент остановился. Он доверительно улыбнулся и пожал плечами.
– …Простите, я вынужден прерваться. Секунды до старта. С вами был Валерий Конюхов, наслаждайтесь зрелищем.
Оператор опустил камеры. Торжественные звуки гимна планеты раздались над полем. Многомилионная толпа на стадионе вскочила в едином дружном порыве. Огромные часы над полем отсчитывали последние секунды, судья занёс руку, гонщики схватились за ручки дверей, готовясь немедленно сорваться с места.
И в этот момент…
…на поле…
…одна за другой, раздались три вспышки. Три прекрасных автомобиля вылетели из жёлтых разрывов, колёса их оставляли огонь на траве. Очертания их были гладки, а формы чудесны, они блестели в ярких лучах прожекторов. От них шёл дым. Из дверей рванулись три молодых человека – фиолетовый, рыжий и золотой, в обтягивающих костюмах. На ходу они целили аккуратными маленькими бластерами.
Судья начал опускать руку, полотнище взметнулось, но не дошло до конца траектории. Где-то в середине взмаха – чпок, чпок, чпок, – ему под сердце вошли три метких луча, пущенных золотым визитёром. Рука застыла и неловко упала, судья выронил флаг и рухнул на колени. Вместе с ним рухнули два других гонщика.
Оставшиеся двое хлопали глазами, ничего не понимая. Толпа на стадионе затихла, кто-то по инерции ещё прыгал и махал руками, другие присматривались из-за спин, не веря своим глазам. Рыжий, золотой и фиолетовый гости не теряли времени даром, они уже неслись обратно ко своим машинам, часто дыша. Из груди судьи хлынула кровь, он свалился, располосованный надвое. Выжившие гонщики прислонились к ДеЛореанам, а убитые сплозали на землю. Гости, тем временем, прыгнули в свои сверкающие машины и рванули с места, один за другим, вырывая колёсами траву и разбрасывая комья грязи. Сейчас же они исчезли в сполохах света.
Стадион затих.
Автоматическая система пожаротушения включилась под куполом и принялась заливать горящее поле. Там, где струи воды касались травы, поднимался обильный белый дым.
На огромном экране сверху Иисус из Назарета кривился, а кровь текла по его пальцам.
Несколько секунд ничего не происходило. Первым сориентировался комментатор, видимо в нём сыграл профессионализм. Испуганно оглянувшись, он щёлкнул пальцами. Оператор поднял камеру, и журналист заговорил, но теперь голос его был нервным:
– Прямое включение с гонки века. Произошла ужасная трагедия. Похоже, у нас тут… Мы… мы пока не можем сказать точно, что происходит, но судя по всему…
Он обернулся.
– Судя по всему… Вы знаете, я как-то растерян, я не могу сейчас сформулировать свои эмоции. Похоже, мы… похоже, нас…
В этот момент над полем раздался новый грохот и сверкнула ещё одна вспышка. На сей раз, в сполохах огня, выскочил огромный белый вэн. Он затормозил прямо посреди поля, задние дверцы его раскрылись, и оттуда выбежала целая команда людей – операторы, гримёры, стилисты, и, наконец, опрятный молодой человек с фирменной телевизионной улыбкой. Во мгновение он выпрямился и поправил галстук, а три оператора нацелили на него камеры. Один показал колечко пальцами. Молодой человек улыбнулся и поднял микрофон. Трибуны позади него начинали шуметь, но прибывшего это нисколько не волновало. Он говорил, и голос его громом разносился под куполом, передаваемый десятками портативных усилителей вэна.
– Мы находимся на стадионе века, в далёком две тысячи тридцать первом. Как мы видим, Лемак ведёт уже вторую точку подряд, его меткие выстрелы сразили замечательного судью наповал. Вы все стали свидетями этой неподражаемой сцены. Выстрел, ещё выстрел, удивление и боль на лице мужчины – и упавший флаг, разжавшиеся пальцы. А Лемак-то, Лемак! Вы видели это? Ни секунды промедления.
Молодой человек доверительно улыбнулся всем трём камерам сразу, не обращая внимания на гул и панику за своей спиной:
– Как он шёл! Нет, как он шёл!…

Я сейчас помру. Серьёзно. У меня кружится голова, колет руки и затылок, четыре часа ночи на будильнике, пока я дописывал последние абзацы, мне приходилось постоянно вскакивать и прыгать, а также разминать руки, поскольку они отказываются работать. Пальцы не двигаются. Недосып + десяток чашек кофе + чёрт знает что ещё. Вышеизложенное сочинялось на ходу, не проверялось, не обдумывалось, не перечитывалось, и высосано из слов “гонки на машинах времени”. Больше ничего. Если окажется, что получилось унылое непотребство, сильно не злитесь. Всё, я ушёл спать.

Позовите специалистов.

– Боюсь, что у меня плохие новости.
Первый советник имератора по военным делам припал на одно колено.
– Милорд, боюсь, что нас атакует снарк.
Император галактики вскочил со своего трона:
– Снарк! Мы истребили их всех в великой войне!
– Этот сумел избежать смерти.
– Наши элитные отряды…
– Уже уничтожены, – советник склонил голову.
– Вооружённые силы планет…
– Разбиты вдребезги.
Император нахмурился:
– Мы можем использовать Секретное Оружие!
– С прискорбием напоминаю вам, милорд, что в великой войне Секретное Оружие сдерживало снарков лишь пятнадцать минут.
Советник печально уставился в пол. Император прошёлся взад-вперёд по огромному залу. Затем он куснул ноготь и сказал:
– Тогда у нас нет выхода.
– Я понимаю, как вам тяжело, милорд, – поспешил заверить его советник.
– У нас нет выхода. Нам придётся расконсервировать Землю.

– Третья боевая дивизия уничтожена! Докладываем, третья боевая дивизия уничтожена.
– Сообщает Блоргх с Центавры: снарк только что уничтожил какой-то отряд кораблей, возможно, боевой дивизион, и движется к звезде…
– Третья боевая дивизия: потери 98%. Четвёртая боевая дивизия: потери 85%. Пятая…
– Восьмую дивизию к бою в квадрате К-9.
Огромный зал шумел. Император стоял в рубке у самого свода и наблюдал за ходом битвы. Империя проигрывала.
– Восьмая дивизия потеряна…
– Расконсервация планеты Земля через две минуты.
Зал тут же затих. Командиры дивизий, начальники фронтов, секретари – все подняли головы на огромный экран, отражавший ход битвы. Сейчас на нём крутилось объёмное изображение Земли.
– Четвёртая боевая дивизия уничтожена! Докладываем, четвёртая боевая дивизая уничтожена, – надрывался кто-то по рации.
– Расконсервация планеты Земля через одну минуту.
Все в зале сглотнули. Кое-кто полез в карман за таблетками.
– Вы всё сделали правильно, милорд, – печально сказал императору его первый советник.
– До-ми-соль-до, – пропело радио, – Планета Земля расконсервирована.

– Ну-ка, ну-ка, что это за звёздочка? – пробормотал Джейкоб, вглядываясь в окуляр. Он повернул колёсико фокуса на миллиметр в сторону, и…
…небо внезапно вспыхнуло миллионами звёзд.
– Мать честная, – заорал ослеплённый Джейкоб, отпрыгивая от телескопа и часто моргая, – Мать честная, это что, ядерная война?!
По всему миру астрономы хватались за головы.

В зале висела тяжёлая тишина. Тикали секунды. Снарк прорывался в систему Центавры. Все ждали вестей с Земли.
– Ну что? – спросил кто-то. Ответом ему было напряжённое молчание.
– Сколько ещё ждать-то? – поинтересовался второй. На него зашикали.
Наконец, голос в динамиках неуверенно спросил:
– Милорд, сэр Император, разрешите обратиться?..
– Ну что, что с Землей?! – перебил его император, – Они не злятся на нас? Они согласились помочь?!
– Касательно этого, милорд… видите ли… под куполом земляне деградировали.
– Как деградировали?! – вскричал император, вскакивая со стула, – Полно! Земля была планетой смерти ещё до образования империи! Самые лучшие, самые умные и опасные бойцы! Кулак империи – деградировал?!
– Позвольте вам показать, сэр Император.
На экране вспыхнули изображения: люди пашут землю плугом. Погонщик подстёгивает лошадь. Деревянный дом около леса. Одни картинки сменялись другими. Люди едут на автобусе. Строят самолёт, запускают ракету.
– Жидкостное топливо, сэр. Они только-только вышли в космос на жидкостном топливе.
Император затряс головой:
– Нет, нет, не может быть! Быть того не может! Когда мы запечатывали их, они могли уничтожать звёзды!
– Боюсь, милорд, что нам остаётся лишь полагаться на собственные силы, – постарался утешить его советник.
И тут император поднял голову и нехорошо усмехнулся.
– Ну что ж, – сказал он, – Ну что ж. Раз судьба жестока к нам, мы будем играть нечестно. Попробуем блефовать. Откройте мне канал связи со снарком.
– Е- Есть, сэр! – советник махнул рукой, и фотографию Земли на экране сменила огромная, чудовищная морда. Пятиметровые клыки, узкие кровавые глаза, ненависть в каждой чёрточке. Снарк. Самое опасное существо галактики на самом разрушительном звездолёте во вселенной.

– А-а, – прорычал снарк, – Император! Какая встреча! Признаться, не ожидал такой чести.
– Нам надо поговорить, снарк.
– Когда кому-то надо поговорить, он для начала прекращает атаки, – ухмыльнулся снарк, – Но вы не трудитесь. Мне не сложно разбивать вас и за беседой. Ах, вы такие лёгкие цели. Как мало вы умеете, как мало вы знаете о войне.
– У нас есть те, кто знает о войне побольше тебя, чудовище.
– Да что вы, – снова протянул снарк, и хрипло улыбнулся, обнажая второй ряд перемалывающих зубов, – Неужто ваш хвалёный имперский дивизион? За последние пять тысяч лет вы сильно сдали, детишки.
– Ты что-нибудь слышал о планете Земля?
Снарк тотчас наклонился огромной мордой к камере.
– Земляяя! – сказал он, заинтересовавшись, – Да, я слышал о Земле. Я слышал. Земля ещё жива?
– Жива, – кивнул император.
– Но почему же… – снарк казался удивлённым, – почему же вы такие слабаки?..
А! – он дёрнулся, – я знаю! Земля отказала вам в помощи, ребятки. Так? – снарк захихикал. Император не обратил внимания на его смех.
– Земля находится под карантином, – сказал он, – Мы можем снять его в любую минуту, и земляне, разумеется, тебя уничтожат. Вот только нам не хотелось бы прибегать к таким мерам.
– Вы их боитесь, – понимающе усмехнулся снарк, – Трусы.
– Да, мы их боимся. Мы предлагаем тебе перемирие. Оставь, – император тяжело вздохнул, – оставь всё так, как есть. Захваченные территории достаются тебе. Землю мы…
– Трусы! – зарычал снарк, вцепляясь когтями в своё кресло – Трусы! Трусы! Жалкие трусы! Я уничтожу вас всех до единого!
– В таком случае мы расконсервируем…
– Давайте! Выпустите их, вы, трусы! Дайте мне достойного противника, о слабаки! – ревел снарк, – Вы думали напугать меня силой?! Думали напугать? Я не боюсь силы!
Капельки пота стекали по лбу императора.
– Ты не оставляешь нам выбора, – начал он, но снарк его перебил.
– Где она? – низко наклонившись к экрану, прорычал он, – Где Земля?! Вы уже сняли с неё консервацию? Не отвечаешь? Ну ладно же…
Снарк протянул своё длинное склизкое щупальце к самой камере и коснулся её. В воздухе возник отвратительный тонкий свист.
– Выключайте… – крикнул первый советник, но опоздал. Весь зал замер.
– Где она? – тихо прошептал снарк, и император моргнул, схватившись руками за горло.
– Н… нет, – выдавил он, – не хочу…
Глаза его остекленели. Все в зале застыли, наблюдая, но не в силах вмешаться.

На экране возникла картинка.
Шла война. Танки катились по грунту, оставляя за собой долгие полосатые следы. Взрывались снаряды, плакал искорёженный метал. Люди бросались на амбразуры грудью, другие бежали на врага по их трупам. Танки втаптывали их в землю, снаряды превращали в красную пыль. Огненные грибы росли за спинами солдат, испаряя реки и сметая леса. В тёмном от пепла небе маленькие стальные искорки кружились в смертельном вальсе, разделяясь и сталкиваясь, вспыхивая огненными точками и падая к земле обломками.
Снарк смотрел.
Шла война. Чугунные ядра со свистом врезались в толпу, выкашивая в ней длинные кровавые просеки. Всадники на лошадях мчались на копья, протыкали пехоту и падали под копыта коней товарищей. Полк солдат погибал под мушкетными выстрелами, маршируя, и не решаясь сломать построение. Корабли тонули, пробитые десятками выстрелов, но всё равно разворачивались, чтобы успеть напоследок ответить залпом.
Снарк внимательно смотрел.
Шла война. Камни свистели в воздухе, подожжённые стрелы летели на город, птицы с опалёнными хвостами возвращались к себе в гнёзда и люди горели заживо в своих домах. Мужчины убивали жён и детей, чтобы избавить их от вражеского плена. Кипящее масло лилось со стен, и муравьи на нитках корчились, варясь в нём заживо.
Люди рубили, колотили, проламывали черепа, отрубали руки, ноги и головы, взрывали и сжигали, сметали и ровняли с землёй.
На лицах их была звериная ярость.

Наконец, снарк кивнул своей огромной клыкастой мордой.
Картинка с Земли пропала. Люди в зале обрели возможность двигаться.
– Выключите! – закричал кто-то, но экран с чудовищем не выключился.
– Я всё понял, – прорычал снарк, – Я всё понял и улетаю.
Брови императора поползли вверх.
– Улетаешь? – испуганно переспросил он, – Как – улетаешь. Ты же только что… – он дёрнулся, – Ты… не вернёшься?
– Нет.
Советник пихнул императора локтем в бок, но тот не сдержался:
– Но ты же… хотел сражаться с землянами?
Снарк засмеялся. Его смех громом отдавался под куполами зала:
– Я видел достаточно, – ответил он, – Когда эти люди будут готовы со мной сразиться, они сами меня найдут. Они найдут. Найдут, найдут меня, не сомневайтесь.
И экран отключился под дикий хохот сумасшедшего снарка.

– Корабль снарка улетает.
Советник посмотрел на императора и в глазах обоих читалось облегчение.
– Что это было? – спросил он техников.
– Военная кинохроника, – ответил один, – Мы перехватили сигналы их телевидения.
– Военная? – император наклонил голову, – Мне казалось, они были недостаточно развиты для настоящей войны. У них даже S-поля нет. Какая же это война? На тяпках, тряпках и расщеплении ядра?
– Простите, милорд. Они воюют, чем могут.
Император ухмыльнулся.
– Ну тогда верните на место колпак, – сказал он. – Пускай ещё повоюют.