Категория: Сочинительство

О героях

У меня не так много опыта в сочинении героев для длинных произведений, но сколько раз я не берусь за такое дело, всегда возникает одна проблема. А именно: герои не слушаются руля. Поначалу. Рано или поздно действие набирает обороты, у меня в голове что-то кликает – и я понимаю героя, и с этого момента управлять им легко: я знаю, как он поступит в каждой ситуации, знаю, на что надо давить, чтобы персонаж правильно отзывался, и самое главное – знаю, чем он необычен и интересен.

Но не так с самого начала. Как бы тщательно я не продумывал фабулу, герои для меня всегда – тёмный лес. Я стараюсь подобрать для них качества, которые лучше сыграют в сюжете, но не могу эти качества удержать. Я не могу даже сделать картонных персонажей, поскольку это слишком очевидно плохо, а стоит мне только попытаться придать картону чуть больше разнообразия, как герои растекаются бесформенной лужей, не имеющей ни характера, ни стабильных черт.

Иными словами, когда читатель уже знает моих героев, он чего-то от них ждёт, и я понимаю, чего он ждёт, и могу вызвать в нём правильную эмоцию, нарушив или поддержав эти ожидания. Это как велосипедом управлять на большой скорости – он уже сам едет.

А пока персонаж остаётся рубашкой вверх, он меня смущает. Его поведение зависит от моего настроения, а не от его. Потому, что его в моей голове ещё толком не существует.

Я пробовал бороться с этим разными методами: заставлял себя писать по два-три определяющих качества для персонажа, и потом жёстко следовать только этим качествам. Но это плохо годится для центрального персонажа, уж слишком картонно. Я пробовал писать про героев маленькие истории из их жизни, чтобы лучше привыкнуть к ним, но герои в этих историях оказывались совсем другими героями; видимо, персонажа определяет сюжет и окружение, а не только его собственный характер.

Как вообще сочиняются с нуля герои?

Я, в общем-то, понимаю, что есть вариант “взять из общественного клип-арта”, т.е. “вот, к нам в сюжет приходит персонаж, очень похожий на Рей из Евангелиона. И на тысячу других клонов Рей”. “Вот к нам в сюжет приходит штампованный красавец из яойных фанфиков”. (Да-да, я в курсе, что их там несколько разновидностей; простите – в сортах яоя не разбираюсь). В какой-то мере, наверное, любой персонаж штампован. То есть, возможно, идея – это взять готового персонажа и дать ему несколько уникальных черт? Например, Нагато Юки так сделана. Из той же самой Рей.

Синдром чеховского ружья

Прекрасные идеи становятся плохими, если их использовать чересчур плоско. Например, чеховское ружьё уже стало настолько обыденной вещью, что больше вредит, нежели помогает книгам и аниме. Проблема в том, что чеховское ружьё фактически начисто лишает вторую половину книги (кульминация + развязка) неожиданности. Авторы почти теряют возможность серьёзно влиять на сюжет чудесами. Это как если бы у художника отобрали краски, и заставили оканчивать картину, размазывая кисточкой то, что есть. Использовать только уже введённых в сюжет героев, подчиняться только уже заявленным правилам.

Как хочется иногда, чтобы авторы время от времени рвали-таки “проверенные временем” драматические шаблоны, и вводили в сюжет новых персонажей в последних сериях, ставили бы правила с ног на голову каждые три главы; чтобы книги не были предсказуемыми ни в чём, даже в собственной логике.
И при этом чтобы они всё-таки умели донести свою идею до читателей.

Кто-то скажет, что это произвол; я так не думаю. Это другой виток развития творчества, который проходит точно над произволом, но гораздо выше. Суть интриги в повести строится на том, чтобы загадать читателю загадку, заставить его ждать чего-то, а потом удивить его неожиданным решением – и тем, чего он ждал, и не тем. Важна предсказуемость книги и читательское нетерпение: произвол тем и плох, что не даёт возможности угадывать будущее и чего-то от сюжета ждать. Но чеховское ружьё – это приём обратного хода, он работает в момент, когда ружьё стреляет, а не когда оно висит на стене! Иными словами, суть чеховского ружья не в предсказуемости, а, наоборот, в неожиданности! Ружьё, которые мы заметили заранее – это неудавшееся чеховское ружьё.

Поэтому лучше пальнуть чем-то, вынутым из кармана, нежели создавать ужасную скуку, методично снимая со стены заготовки.

Настоящая фантастическая книга должна быть немного сумасшедшей. Но – совсем чуть-чуть. Многие графоманы (в том числе и мои друзья, и я в какие-то моменты) этого не понимают, и, оценив вкус соли в чужом блюде, пытаются высыпать в свою стряпню всю солонку. Получается несъедобно, довольно очевидное следствие. Загадки в книгах совсем не то же, что в жизни: их загадывает и разгадывает автор, а читатели только хлопают глазами, глядя на явившегося из шляпы кролика. Когда же фокусник чего-то мямлит и второй час подряд демонстрирует пустые руки, хочется возразить: эй, мастер, проволоки-то ты наплёл, а кролик твой где?

Обратная сторона той же медали – профессиональная смерть, когда автор настолько привыкает писать правильные книги, что забывает о капле сумасшествия. Получаются те самые ёлочные игрушки, которые и светятся как надо, только радости никакой.

Грелка

Новая грелка. Тема от Стругацкого. Неплохая, кстатиТерпимая. Может, я чего и сочиню.

Ещё: засудили piratebay. Вот уроды.

Дьявольские планы

Проблема с дьявольскими планами в том, что они все себя исчерпали. Двести или триста лет назад читатель перелистывал страницу и ужасался:
– Он задумал погубить землю! Боже мой, вот это дьявольский план! Вот это размах! Не кому-то там одному насолить, не государство разрушить, а всю землю! В голове не укладывается!
С тех пор землю губили столько раз, что реакция уже другая:
– Что, опять землю губим? Ну ёёёё… Ещё один злодей без всякой фантазии!

Это реально скучно. В злодейском плане главное вот что: он должен поражать воображение. Должно веять холодом. “Вот это да! Мне и в голову не приходило, что можно на такое замахнуться!”

Что можно губить мир, захватывать власть и стравливать людей – мы уже знаем.

Как обычно, можно не выдумывать жуткий план, а сделать жутким нежуткий: сыграть от противного. Вначала убедить зрителя, что в этом фильме реализм, так что землю погубить нельзя, и все злодеи здесь замахиваются максимум на отъём конфеты у младенцев, а самые злые – велосипеда. И потом так, со страхом: “Ты ведь не из таких, да? Ты ведь не хочешь отнять у ребёнка велосипед, да? – Нет, я хочу уничтожить Землю!!!! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!!”

Про гаремники

Идеальный гаремник должен быть похож на качели: герой должен метаться от одной героини к другой, и с каждой проводить по две-три серии. Ни в коем случае нельзя показывать, как им хорошо вместе (это неважно, только время тратить!). Главное – показать, как несчастна и страдает без героя его бывшая девочка. Желательно найти ей парочку кавалеров взамен, чтобы зритель окончательно поверил, будто главного-то героя девушке уже не достанется, не судьба. Режиссёр уже всё решил.

К тому времени, как зритель будет кипеть от ярости и бить кулаками по столу с криками “режиссёр идиот! уберите от героя ту глупую дуру, и дайте ему ЕЁ! ЕЁ!”, нужно отдавать герою ЕЁ и начинать всё заново с глупой дурой ;)

(ещё немного)Большая беда многих гаремников, что они пытаются быть логичным в конце, и прекращают качели. То есть, герой всё более клонится к какой-то одной девушке. Это неправильно! Та девушка мигом превращается в “дуру”. Нужно качаться до последней серии, причём с каждым качком всё сильнее. С этой поцеловался – с той переспал – на этой женился – к той убежал со слезами и клятвами в вечной любви. Последний скачок должен быть на последних минутах сериала, чтобы зритель не успел снова записать выбор героя в “глупые дуры”.

Ещё про макроссы

Всё же, сочинять научные объяснения тому, что песня способна остановить противника – это бред. Такие вещи не нужно объяснять. Достаточно просто пожать плечами: хотите узнать, почему? А потому что потому. Вот взяла и остановила. Я сказочник, мне всё можно.

Когда же начинают выдумывать всякие микро-фолд-фаулт-волны, которые случаются от песни и рушат коммуникации противника, сказка превращается.. превращается… в бред! А бред – это совсем не сказка. И не похоже даже.

Кстати, Грелка.

Стереотипы полезны

Мне всегда казалось, что работа писателя – описывать происходящее, выхватывая самые яркие и живые детали. Борясь со стереотипами. Ну, вы помните: “первый, кто назвал женщину цветком, был великим поэтом, второй – обыкновенным болваном”. И критики стереотипы вседа высмеивают. Стоит только вспомнить, как проходятся телезрители по компьютерам из кино: “Да они компьютеров в глаза не видели!” “Неужели нельзя было сделать похоже на правду?!” “Опять окно ввода пароля на пол-экрана!”

Но удивительная вещь, стереотипы добавляют реализма

добавляют реализма.
Сравните:
Я выскочил из-за угла, на лету ловя в прицел трёх зелёных слизней и нажимая на курок. Чпонк! – из бластера полыхнуло огнём, и чавкающие монстры исчезли в зелёной вспышке. Я ударился плечом об переборку, притормозил и коснулся ногами пола. Брякнули, прилипая к полу, магнитные ботинки.

И другой вариант:
Я выскочил из-за угла, на лету ловя в прицел белое пушистое облако – “душу” охранника – и нажимая на курок. Из ментодрели вылетела тоненькая струйка светящейся жидкости, которая тут же рванулась по направлению к облаку. Как разумное существо, она набросилась на него и вмиг опутала аккуратным узором, сделав похожим на прошитое ромбиками пушистое одеяло. В следующее мгновение мозаика сломалась: облако лопнуло, разорвавшись по цепочке стяжек на десятки маленьких островков дыма, которые безобидными клочьями рассеивались в воздухе. Верёвка из сверкающей жидкости, выполнив свою работу, исчезла.

Понимаете, о чём я говорю? Бластеры проще. Достаточно двух слов, чтобы читатель представил себе бой на бластерах. У него в памяти тысячи боёв бластеров из фильмов и книг. А ментодрель он не видел и представляет себе плохо. Приходится тратить на неё лишние абзацы.
А ведь это только первый раз! В последующих схватках бластеры лишь усилят отрыв, поскольку с первого раза читатель, наверняка, не вообразит себе ментодрель достаточно живо. Придётся напоминать, как она выглядит и действует, ещё несколько раз. И даже после этого впечатление от битвы на ментодрелях будет блеклым.

Стереотипы прекрасны, поскольку они – язык живых и богатых образов. Каждый читатель вообразит ментодрель по-разному, но бластер у всех получится одинаковым. Стереотипы хороши, когда они поддерживают повествование, освобождая автора от необходимости описывать лишнее. В самом деле, какая разница, уничтожил герой врага диковинной ерундой или бластером, если рассказ о всепобеждающей силе любви? Пусть лучше автор придумает трогательную завязку, чем возится с описанием новых устройств.

Хотел улететь на море: вначале на две недели, потом на неделю, затем на три дня, и так и не улетел. Ну и фиг с ним ;)

btw о критиках

Критики нужны, чтобы мы чувствовали, что ерунда, которую мы без понимания смотрим, обладает глубокой художественной ценностью и мы что-то приобретаем с её просмотра.
Поэтому лучший критик – тот, что увидит глубокий смысл в любой ерунде и сумеет заумно его расписать.
Нет, это я не к прошлому своему посту о Лелуше, вы не подумайте ;)